Страшно до ужаса - тем и привлекает

Равнодушных к бэйсджампингу не бывает. Это факт. Когда сторонний человек впервые узнает, что это такое, у него возникает одна из двух реакции — от “круто!” до “вот идиоты!”. Но как бы лично вы ни относились к этому направлению экстремального спорта, как минимум, факт его существования вам придется признать.

Для тех, кто еще не в курсе: бэйсджампинг — это прыжки с фиксированных объектов с парашютом. Название пошло от английской аббревиатуры “BASE”: B — Building (здание), A — Antenna (антенна), S — Span (мост), E — Earth (земля). Именно эти сооружения и являются основными базовыми точками для отталкивания. У красноярских бэйсеров до недавнего времени,  чтобы полностью своим опытом сложить слово “BASE”, не хватало литеры “S”, т. е. моста. Единственная кандидатура, более-менее отвечающая всем требованиям, — Чертов мост в Дивногорске, высота которого всего 32 метра.

— Сначала подумали, что это нормальная высота, — рассказывает один из участников красноярской бэйс-команды и по совместительству воздушный оператор сборной нашего края по парашютному спорту Сергей Зуев. — А потом, когда увидели объект вживую — мурашки побежали по коже. Но все-таки на свой страх и риск решили прыгать. Я вот лично по большому счету ничего не понял. Высоты мало, поэтому страха как такового не ощущалось, особенно страха высоты. По сути дела, ощущения такие, будто я вышел у себя дома на балкон. Хотя опасность присутствует — там очень низко. Стропы еле-еле успевают натянуться, парашют только хлопнул — и все, уже приземление. Ну, еще эти елки, которые так и норовят поймать тебя своими макушками за пятую точку. Рад, что мы убили сразу двух зайцев: собрали все буквы слова “BASE”, став полноправными бэйсерами, и установили рекорд Сибири по минимальной высоте прыжка.

К слову, рекорд планеты по минимальной высоте — 29 метров. Его установил великий и ужасный в мире парашютного спорта Феликс Баумгартнер, прыгнув со знаменитой статуи Иисуса Христа в Рио-де-Жанейро.

Во многих странах объекты для бэйса отыскиваются очень легко. Даже несмотря на нелегальность этого вида спорта. Норвежцы, к примеру, гордятся тем, что их фьорды уже давным-давно облюбованы этой тусовкой. У нас же (по крайней мере, в Сибири) с этим делом практически беда. Чтобы пересчитать доступные объекты, сотворенные человеческими руками, хватит от силы десятка пальцев. Самой излюбленной стала труба на КрасТЭЦ. Ее даже окрестили “домашней” — из-за легкости доступа. В нашем бэйсджампинге свободный вход на объект вообще считается большой редкостью — за исключением, конечно, природных объектов.

— Сто пятьдесят метров высоты и отсутствие охраны — это просто круто, даже несмотря на то, что площадка для приземления не совсем удобная, — делится профессиональными секретами Зуев. — Есть у этой трубы и еще один недочет: с нее можно прыгать под один определенный ветер, восточный. Еще одна “полудоступная” труба с отличной площадкой для приземления нами найдена в Сосновоборске. Там уже есть свои нахоженные тропы — чтобы проникать незамеченными. Но из-за того, что там очень серьезная охрана, прыжки возможны только ночью. Кому же хочется в РОВД объяснительные писать? А если ловят — обязательно забирают в отдел. В прошлом году на День бэйсджампинга (8 августа. — Прим. авт.) мы решили прыгнуть днем, и нас “приняли”. Правда, милиционеры оказались бывшими десантниками, так что общая тема для разговоров была. Приятно, что сотрудники правопорядка в целом одобрили наше стремление: лучше уж вот так проводить время, чем, шляясь где-то по гаражам, по подъездам, “курить куришку” и “бухать бухашку”. Но на прощание они все же посоветовали нам искать легальные объекты. Хотя их у нас в городе и его окрестностях, к сожалению, нет.

Из природных вариантов бэйсеры одно время рассматривали скалы в заповеднике “Столбы”. Но вскоре отказались от этой затеи: там есть одна очень серьезная проблема — экзит (точка, с которой можно прыгнуть, есть, а вот место для приземления отсутствует). В таком случае предстаешь перед не самым приятным выбором: рвать парашют либо… штаны об елки.

Самый яркий, красивый и в какой-то мере классический природный объект, находящийся в шаговой доступности, — зловещий и манящий Туимский провал с его ажурными скалами и глубиной более ста метров. Недаром его называют Меккой сибирского бэйса: свободный доступ, отличный экзит, неповторимая хакасская природа… Что еще для счастья надо? Правильно — круг единомышленников, “однопрыжников”. Однако старая компания, начинавшая в свое время развивать в Красноярске бэйсджампинг, уже несколько лет почти бездействует. У людей появились другие интересы. Новое же поколение бэйсеров немногочисленно — Алексей Ощепков, Денис Строфилев, Егор Шеенок и собственно наш герой Сергей Зуев.

— Леха и Ден отчаянные люди, — представляет своих спортивных коллег Сергей Зуев. — Два года назад, не понимая в бэйсе вообще ничего, они купили себе по парашюту. Каждый из них, конечно, занимался скайдвом — прыжками с большой высоты, но именно бэйсерского опыта у них не было. По книжкам, по инструкциям из Интернета научились укладывать парашют, залезли на здание КАТЭКа и совершили свой первый прыжок. Вот такими суицидальными методами они вошли в этот спорт. Есть еще один человек — Сергей Витер. Он вообще очень известный в определенных кругах персонаж. Как и все бэйсеры, он лягушка-путешественница — везде ездит и прыгает.

Относительно малое количество занимающихся бэйсджампингом людей легко объяснимо. Нетрудно догадаться, что это в какой-то мере элитарный вид спорта. Хотя бы по причине своей дороговизны: помимо того, что сама система (парашют) стоит около ста тысяч рублей, нужны еще деньги на поездки. А без них нельзя — необходимо общаться с более опытными людьми, развиваться и прогрессировать. Не стоит забывать, что бэйс еще и опасен. В этом направлении экстрима важна каждая мелочь. Любая неосторожность может привести к серьезным травмам и даже летальному исходу (совсем не от слова “летать”). Но если ты осознаешь всю сложность прыжка и подготовки к нему, если ответственно подходишь к делу — все будет хорошо. Безопасность в этом виде спорта — прежде всего. Обеспечивается она именно за счет здорового и адекватного восприятия действительности.

— Это спорт для людей со сверхбыстрой реакцией, здесь все базируется на рефлексах и автоматизме, — размышляет о философии своего экстремального хобби наш собеседник. — Первые два раза я вообще ничего не понял. А потом уже осознал, что, когда подходишь к экзиту, отпрыгиваешь, все воспринимается в сто раз резче, чем в обычной жизни. Бэйс очень сильно “вставляет”: начинаешь по-другому смотреть на обычные, казалось бы, вещи. Я вот когда на экзите стою, понимаю: все инстинкты сейчас настолько обостряются, что начинаешь слышать, чего раньше не слышал, видеть, чего не видел в привычном измерении. Это какое-то ощущение жизни в квадрате. Словами не передать. Например, труба в Сосновоборске — там прыжки на 90 процентов ночные. Когда пробираешься на объект по темноте, вроде бы ничего не видно, а только от экзита отпрыгнул — сразу включается “режим ночного видения”. Когда падаешь свободно в течение секунды после момента выбрасывания “медузы”, слышишь полностью, как работает система: купол раскрывается, наполняется воздухом, шорох — выходят шпильки из петель... Все слышно! Кстати, в бэйсе есть такая штука, которая называется подставой. Я много об этом слышал, но пока сам не попробовал — не прочувствовал, как это. Ты прыгаешь, бросаешь “медузу”, а скорости-то нет, нет потока, абсолютная тишина и супермаленькая высота. По идее, ведь парашют должен мгновенно появиться над головой, а тут тянется целая секунда — и длится она несколько вечностей. Ты ждешь, ждешь, ждешь этого шороха раскрывающегося парашюта, а его все нет и нет. Летишь и думаешь: “Вот подстава…”

Основная особенность бэйса — минимальная высота полета. Когда при классическом прыжке с парашютом ты раскрываешься на высоте 700 метров, значит, ты уже перепадал. А тут прыгаешь с высоты всего в 100 метров. Именно это первое время у многих и не укладывается в голове.

— Самое забавное, что есть святая вера: парашют всегда раскроется, — вспоминает Сергей Зуев. — А чтобы это произошло, он должен быть уложен идеально. Мои первые бэйс-прыжки в плане укладки снаряжения — это отголоски скайдайверского раздолбайства. Там ты скидал парашют, как-то его упаковал — и вперед ведь высоты у тебя просто помойка. Если он не сработает, ты делаешь несколько машинальных движений и раскрываешь запаску. В бэйсе же только один парашют, и он обязательно должен раскрыться — правильно, быстро и ровно. Это психологически очень сильно давит. В дальнейшем у меня эта бэйсерская точность, аккуратность и скрупулезность укладки выработалась до автоматизма. Бэйсджампинг — это одна сплошная паранойя. Проверяешь все на сто раз — “медуза”, стропы, стропы, “медуза”… Просто мозг взрывается! Ведь любой прыжок — это экстремальная ситуация.

Если вы считаете подобного рода занятие полным безрассудством, парни на вас не обидятся. В конце концов, свободу мысли у нас никто не отменял. В любом случае, как бы кто ни рассуждал, бэйсджампинг был, есть и будет. А от себя лично добавлю: если бы бэйса не было, его обязательно кто-нибудь придумал. Слишком уж много на земле сумасшедших романтиков, до беспамятства влюбленных в воздух, скорость и умение преодолевать себя. Тех, для кого бэйсджампинг стал образом жизни.