Перво-наперво - банька!

Конечно, тот парад 45-го забыть невозможно! Как и весь фронтовой путь стрелка-радиста 9-го танкового корпуса Второй танковой армии, который с боями протянулся от Курской дуги до Берлина — через Украину, Молдавию и Польшу. Был Радий Алексеевич и среди тех советских солдат, кто 5 мая встретился на Эльбе с войсками союзников. Причем экипажи корпуса, в котором воевал Логинов, первыми ворвались в столицу Рейха.

“Почему выбрали меня, а не командира орудия или водителя танка, сказать не могу, — признается Радий Алексеевич, — начальству виднее. Место мое в экипаже скромное: держи связь да подавляй пехоту и десантников на фашистских танках. Но, может быть, повлиял тот факт, что в моем послужном списке не только 192 лично уничтоженных оккупанта, но и один тяжелый танк, который я в Польше подорвал гранатой”.

А дело было так. Танковый корпус получил приказ передислоцироваться. Отход должны были прикрывать три машины. Бойцы, среди которых был и Логинов, вместо трех часов удерживали позиции до утра следующего дня, после чего получили приказ догонять корпус. И во время движения нарвались на засаду. Все три наших танка были подбиты, а экипажи стали пробираться по немецким тылам к своим. Шли низинами через болотистую местность… Только стали выбираться на бугорок, как туда выехал “тигр” со свастикой на башне. Все замерли. Открылась крышка люка, командир машины стал внимательно осматривать местность, о чем-то переговариваясь с экипажем. Логинов же до этого, покидая свой танк, кроме пулемета с патронами прихватил несколько гранат. Командир группы подозвал 19-летнего стрелка и приказал: мол, давай, чтобы в два прыжка был на броне и, как бы сказали сейчас, замочил их прямо в танке! Чуть подобравшись по камышам поближе, Логинов выждал момент, когда фашист стал опускаться в башню и одним прыжком (как вспоминает сам герой) очутился на танке — нос к носу с фрицем, который решил вновь выглянуть наружу, а затем с криком: “Рус! Рус!” — сразу же нырнул вниз. Вслед ему уже летела граната. Логинова тут же как ветром сдуло с брони: через секунду-другую, показавшимися вечностью, раздался взрыв. Танк вспыхнул и внутри него начали взрываться боеприпасы. Радий Алексеевич наблюдал за этим уже в двадцати-тридцати метрах от “тигра”.

Позднее, написав представление на награждение Логинова орденом Красной Звезды (их у него две), командир спросил бойца, догадывается ли тот, почему выбор пал именно на него? И сам же ответил на вопрос: “Знаешь, как увидел танк, сразу же всплыли строчки из твоего личного дела, где было написано, что ты выиграл юношеское первенство города по легкой атлетике, пробежав сто метров быстрее 12 секунд. Вот так-то! Спасибо тебе, спортсмен, служи и дальше с честью”.

По должности стрелок-радист не только тумблеры на рации переключает, строчит из пулемета, но и после боя вместе с товарищами иногда за сотню метров ходит до цистерны и переносит в ведрах солярку к танку. А заправить надо чуть ли не полкубометра. Но надо еще и боекомплект пополнить, механику-водителю подсобить. Да мало ли какой еще тяжелой солдатской работы выполнить, а ее делать не переделать...

Видно, поэтому судьба в июле 45-го улыбнулась невысокому шустрому пареньку (которого перед Парадом Победы не гоняли по плацу от зари до зари, заставляя чеканить шаг) и усадила его во второй ряд фронтовой полуторки, где он в новенькой форме мостился на скамье, удерживая на груди начищенный до блеска автомат ППШ.

“Не забуду, как мы проезжали по Красной площади, держа равнение на Мавзолей, где стояли Сталин, Жуков, Рокоссовский, Буденный и другие военачальники и руководители страны, — вспоминает Логинов. — И все же первое яркое впечатление от Москвы — банька! Она была в районе ВДНХ, куда нас определили готовиться к параду. Когда вышли из нее, то было такое ощущение, что в парилке остались все тяготы, потери, вся грязь и мерзость войны. Казалось, что сейчас начнется новая, светлая жизнь, в которой легко и радостно дышится. Вот так же, как после баньки”.