Любить по-английски
- 31 октября 2017 г.
- Спортивный Красноярск
Доктор технических наук, профессор, академик РАЕН, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации — всё это о ней, Вере Фёдоровне Ветшевой.
А ещё она автор знакомых многим красноярцам книг о земляках-спортсменах. Книг, подготовленных в соавторстве с самым близким для неё человеком — мужем Вениамином Григорьевичем Луканиным, фронтовиком-танкистом, ярким красноярским спортсменом.
— Вера Фёдоровна, как случилось, что Вы, учёный, взялись за писательскую работу, стали автором книжных публикаций, посвящённых не научной тематике, а рассказывающих о спортсменах?
— Удивительного здесь мало. Представителю науки писательская работа знакома очень хорошо. Это ведь его непосредственная обязанность — готовить монографии, научные статьи, составлять учебные пособия. Мною издано более двухсот научных трудов, поэтому писательство для меня не в новинку. Правда, в спортивных темах я действительно себя до этого не пробовала и очерки никогда не писала. Но, как видите, пришлось. (Улыбается.) А получилось всё так. Мой муж Вениамин Григорьевич Луканин собрал впечатляющий архив — 180 биографий спортсменов, тех, кто, по сути, создавал красноярский спорт. В том числе и о тех, кто не вернулся с фронта. Муж разыскивал родственников погибших спортсменов, беседовал с ними, уточнял детали, стараясь, чтобы в эти сведения не вкралось досадных неточностей. Он проделал просто колоссальный труд. Но одной только решимости подготовить по этим материалам книгу оказалось недостаточно. Муж был увлекательным, просто великолепным рассказчиком, собеседником, а вот изложить всё на листе бумаги оказался мало способен. Упорно бился над текстами, но результаты получались очень скромными — в лучшем случае по полстранички справочного текста о каждом из его спортивных героев. Отчаявшись, он признался, что для издания полноценной книги одного лишь горячего желания и упорства ему явно не хватит. “Пусть хотя бы выйдет небольшая брошюра об этих людях, — смирившись, говорил он. — О них обязательно должны узнать земляки, должны гордиться и помнить родственники”.
Видя, как болезненно муж переживает своё бессилие воплотить в книжные страницы рассказ о героях-спортсменах, я просто не могла остаться в стороне. Да, наверное, более преданного, понимающего соавтора, чем жена, просто и невозможно было найти. Вот и взялась за эту работу, сама поразившись, насколько моё решение помочь окрылило мужа, сделало его ещё более деятельным, вселило уверенность: уж теперь-то книга точно выйдет и это будет не тоненькая брошюрка!
— Книга действительно получилась впечатляющей — и по своему объёму, и по содержанию.
— Она была издана в 1998 году. Название пришло сразу: “Забыть не имеем права”. Мы оба отдавали себе отчёт — это книга для потомков, детей, внуков и правнуков тех, о ком она рассказывает, для продолжателей.
Не скрою, что принявшись за книгу, я настолько прониклась этой работой, она увлекла меня по-настоящему, захватила целиком. Мне пришлось знакомиться, общаться со столькими яркими людьми, и эти встречи просто будоражили.
— В результате этой работы у Вас, наверное, накопилась и масса дополнительных материалов, не вошедших в книгу?
— Конечно. Именно это и послужило причиной для серьёзных раздумий: а не продолжить ли начатое. Признаюсь, что инициатором снова стал Вениамин Григорьевич. А меня на этот раз особо уговаривать уже и не пришлось. Самой очень хотелось, чтобы наши наброски, записи, всё услышанное нами тоже увидело свет, обязательно воплотилось в книжное издание.
— И оно, надо признать, стало ещё объёмнее, чем ваш первый совместный писательский труд.
— Да, всё это сложилось в итоге в трилогию “Наш XX век. Страницы истории красноярского спорта”, выпущенную накануне 60-летия Победы в 2005 году. По сути, это три самостоятельных книги: “В боях за Родину”, “Спорт и судьбы”, “Горы и люди”.
— Название последней явно говорит о том, что её героями стали красноярские столбисты, скалолазы и альпинисты?
— Совершенно верно. Мой супруг ведь и сам был спортсменом самым разноплановым: наряду с футболом, хоккеем серьёзно занимался и скалолазанием, имел массу друзей в этом виде спорта. В 1949 году даже стал участником первого Всесоюзного сбора скалолазов в Крыму.
— Вера Фёдоровна, с фронта Вениамин Григорьевич вернулся настолько израненным, что даже получил инвалидность. Как в таком состоянии ему удавалось оставаться спортивным человеком? Причём спортсменом не второстепенного плана, а лидером на спортивной площадке?
— В этом он был весь — упорный, напористый, твёрдый, стремящийся во что бы то ни стало обязательно добиться своего. А спорт для него был смыслом жизни и лучшим доктором. Только благодаря спортивным занятиям ему удавалось вновь приводить себя в порядок после тяжёлых ранений. Последнее фронтовое ранение в ногу заставило провести целых десять месяцев в госпиталях. Врачи настаивали на ампутации. Но он всё-таки уверил их, что сумеет восстановиться, нагружая раненую стопу спортивными занятиями. Надрезал гипс, обувался в хоккейные коньки, выходил на лёд, разрабатывал ногу — и ведь добился своего!
Спорт для него был всем. Но не только сам спорт в его физическом смысле. Главное в спорте, убеждал он, это не голы, очки или секунды, а личности. С этим твёрдым убеждением он и жил, его полностью разделяю и я. Оно заставляло его браться за перо, рассказывая о спортивных судьбах земляков, настаивать, чтобы в городе обязательно появился памятник воинам-спортсменам. И такой памятник на острове Отдыха появился.
— А как вы познакомились? Вас тоже объединил спорт?
— Знакомство наше произошло случайно и, кстати, вдалеке от его родного Красноярска. Это случилось в Ленинграде. Я с отличием окончила лесотехническую академию, готовилась к аспирантуре. Но столкнулась с определённой сложностью: по аспирантскому минимуму требовалось знание английского, а я все эти годы — и в школе, и в академии — изучала немецкий. Сижу беседую с преподавательницей английского языка, советуясь, как же мне быть, а она, немного поэкзаменовав меня, успокаивает: “У вас хорошее произношение и впереди целый год для подготовки, уверена, справитесь”. И тут в кабинет заглядывает мужчина — моложавый, статный, в военном френче. Оказалось, что и у него та же проблема: изучал немецкий, а для аспирантуры необходим английский. Так и свела нас преподаватель: “Вот вам учительница, — сказала она, указав на меня. — Ей самой предстоит за год овладеть английским. А зачёт она у меня получит, если и ваши успехи через год окажутся не хуже”. Так мы и начали встречаться, штудировать английский в моей крохотной общежитской комнатке. Признаюсь, что никаких мыслей о чём-либо, кроме этих занятий, у меня даже не возникало. Я относилась к Вениамину просто как к своему не совсем обычному студенту, даже с подчёркнутым уважением. А как иначе, ведь он прошёл войну, был старше меня на целых восемь лет.
Это уже позже мотив стал действительно спортивным. Однажды я получила от подруги совершенно неожиданное приглашение: “Пойдём на хоккей, наши ребята-студенты играют!” Может быть, именно потому, что я ничего не знала о хоккее, согласилась: а почему бы и не поболеть за своих? И как же я была поражена, увидев среди хоккеистов своего “англичанина”. Не скрою, было приятно слышать, как его дружно подбадривали трибуны: “Луканин! Луканин!” Своими действиями на льду он восторгал всех. А как было не восторгаться игрой трёхкратного чемпиона Ленинграда по хоккею с шайбой среди студенческих команд. И лишь я одна, наверное, из болельщиков знала, что показывать такой класс Вениамину удаётся с искалеченной после фронта ногой. В общем, с той самой игры я буквально влюбилась в хоккей. А заодно и в хоккеиста Луканина. (Улыбается.)
— Тогда и случилось объяснение между вами?
— Нет, всё-таки позже. В академии у меня была общественная нагрузка, я курировала культурные мероприятия, концерты, устраиваемые для студентов. В мои обязанности входило ведение переговоров с артистами, решение вопросов по их размещению, подготовке помещений для выступлений. А наградой за все эти хлопоты для меня становились билеты на концерт. И однажды, представляете, пришлось устраивать выступление самой Клавдии Шульженко!
На очередном нашем уроке английского я спросила у Вениамина, хотел бы он пойти на этот концерт. “Шульженко!”, — не веря, выдохнул он. И тут же поник: “Простите, Вера, но я не смогу купить для нас билеты. С деньгами, если честно, очень худо…” Надо было видеть его изумление, восторг в глазах, когда я показала два входных билета: “А тратиться не придётся, идём!”
После этого концерта мы долго бродили по ленинградским улицам, всё не могли наговориться, как будто до этого у нас и возможности такой никогда не было. И я в тот вечер отчётливо поняла, что никакой он не взрослый — он во всём мой ровесник. А для Вениамина тот вечер тоже стал особым, он наконец-то решился сделать мне предложение.
— Вера Фёдоровна, а Ваши уроки английского в итоге были зачтены обоим?
— Нет, зачёт получила только я. А вот Вениамин тот контрольный экзамен вынужден был пропустить, отправился на соревнования. И хотя причина неявки была вполне уважительной, от аспирантуры его отлучили. Ну а я после её окончания перебралась вслед за мужем в Красноярск, с 1956 года начала преподавать в Сибирском технологическом институте. Этому вузу посвятила практически всю свою жизнь — на заслуженный отдых ушла лишь три года назад, в 87 лет.
— Уверен, что все члены Вашей семьи люди спортивные. Чем именно увлекались Вы сами?
— С детских лет очень любила плавание, летом практически каждое утро для меня начиналось с купания в речке и согревающей после него физзарядки. Занималась акробатикой: лёгкая, гибкая — к ней я была предрасположена с рождения, можно сказать, природно. Достаточно серьёзно увлеклась балетом, когда в годы войны у нас в селе появилась эвакуированная балерина. Мои способности она, надо признать, оценивала весьма высоко: “Вера, твоё место в Большом театре — буду следить за афишами”.
— Вениамину Григорьевичу удалось пополнить список Ваших спортивных увлечений?
— Пробы были. (Улыбается.) Он, естественно, познакомил меня со Столбами, даже попробовал стать моим инструктором, предложив взобраться на скалу Дед. Вместе с ним это было совсем не страшно. Поначалу. А вот когда, уже почти поднявшись на вершину, я посмотрела вниз… Боязнь, страх высоты я, к сожалению, перебороть в себе так и не сумела, и с тех пор на Столбах бывала лишь в качестве пешего туриста.
Понятно, что и наш сын не мог остаться в стороне от спорта. Правда, выбор, который он ещё школьником сделал для себя, вызвал у меня откровенную тревогу: наш Борис решил стать горнолыжником. Тренер признавал, что сын очень перспективный спортсмен, но мои тревоги, увы, имели основания. Борис продолжал увлечённо заниматься горными лыжами вплоть до тех пор, пока серьёзно не травмировался на одном из соревнований.
— Вера Фёдоровна, скажите, а кого Вы считаете своими самыми близкими, настоящими друзьями?
— Спортсменов. В этом убедилась на своём недавнем юбилее. Первыми, кто пришёл поздравить меня с 90-летием, засыпал меня цветами, стали именно они, сотрудники Красспорта, спортсмены-ветераны.
— Признайтесь, а разговоры о новой книге на Вашем юбилее не звучали?
— Конечно, не обошлось и без новых проектов. Но, я думаю, все бы остались довольны одним, но реальным событием — переизданием уже выпущенных книг о красноярском спорте.
- Городские новости.
- Александр Николаев
- Фото: Александр Николаев