Сергей Ломанов: «Главное для тренера — горой стоять за свою команду»

— Да, первый мой сезон — в 1974-м. В 17 лет начал. «Слесарь-ремонтник 2-го разряда завода холодильников» — первая запись в трудовой книжке. Раньше ведь только так — официально не хоккеист, а слесарь или токарь…

И вот уже 44-й. И ведь все разные. Конечно, нельзя сравнивать карьеру хоккеиста и тренера. Вот, например, хоккеист, если волнуется, переживает, то только до игры. Начинается матч — все волнения уходят в движение, в игру, выплёскиваются в эмоции. Тренер же эти два часа, наоборот, словно на электрическом стуле проводит. Каждым нервом игру чувствуешь — переживаешь, анализируешь, подсказываешь, радуешься, огорчаешься. И всё это бывает в одну секунду сразу. Если команда выигрывает, то как-то успокаиваешься. А если проигрывает, то беспокойство гложет до следующей победы.

А минувший сезон мы закончили обидным поражением в не самых справедливых условиях. И следующий матч — только через полгода. Всё это время неспокойно будет на душе. Как ни крути, а главный тренер в ответе за всё. Так что впереди, как говорится, полгода — плохая погода…

— Даже этот финальный матч против хабаровского «СКА-Нефтяника» на его поле мог сложиться при определённых условиях совсем по-иному. Насколько справедлива формула выявления чемпиона? Быть может, нужно играть два матча или до двух побед?

— Возможно, достаточно и одного матча. Возможно, Хабаровск в силу того, что имеет лучшую в стране арену для хоккея с мячом, и заслужил право на проведение финала. Однако считаю, что если играется один матч, то ни один из финалистов не должен иметь преимущества своего поля. Ну, и все бы только выиграли, если бы этот решающий матч судили иностранные судьи, лучше — шведы. И ни у кого бы не было претензий — ни у нас, ни у соперника, ни у болельщиков.

С другой стороны, я совсем не против финальной серии с разъездами. Мы играем для болельщиков, и тогда они бы увидели всё вживую — и те и другие.

— Вам понравился «Енисей» образца минувшего сезона?

— Хорошая команда была. Единственный минус — короткая скамейка. Всё-таки в нынешнем сезоне наши ведущие игроки сыграли около 60 матчей, в том числе и за сборную России. Очень серьёзная нагрузка, особенно на молодых. Они её выдержали, но на финале это всё-таки сказалось.

В целом же сбалансированная команда — и опытные, и среднее поколение, и совсем молодые. Посмотрим, что будет дальше. К игрокам «Енисея» всегда пристальное внимание со стороны других клубов. Точно знаю, что нашим хоккеистам будет много заманчивых предложений. И здесь надо учесть, что зарплаты у нас не самые высокие в России.

— Практически во всех командах суперлиги есть игроки, прошедшие хоккейную школу «Енисея»…

— Это говорит о том, что у нас неплохо поставлено дело. Появится ещё крытый дворец — мы вообще всю Россию завоюем.

Мне бы уже сейчас хотелось, чтоб у нас была ещё одна команда в высшей лиге. Например, из Сосновоборска, где приличная хоккейная школа. Ведь «Енисей-2» — это не команда высшей лиги, это просто молодёжка, в которой ребята обкатываются до определённого возраста. И когда они достигают этого возраста, то приходится решать, что с ними делать.

Некоторые ещё не совсем готовы для «Енисея», в котором планка требований достаточно высока. Кому-то ещё бы чуть-чуть время, и заиграет. А тут возрастной ценз. И жалко отдавать, но делать нечего. Ищем какие-то хитрости — в аренду отдаём, например.

Но не всё так просто. Ведь некоторые ребята в свои 17-20 лет могут в других командах, если нам они пока не подходят, уже неплохо зарабатывать. В молодёжке же мы не можем платить им что-то стоящее. И если молодому парню предлагают хороший контракт, то он вполне может уйти. И я его понимаю. Понимаю, что он стремится стать мужчиной — содержать семью, помогать родителям.

Здесь нужно что-то думать, предпринимать… Прошлой осенью президентом нашего клуба стал депутат Госдумы Пётр Иванович Пимашков. Благодаря его авторитету, его помощи какие-то вопросы решаются. Но много серьёзной работы впереди.

— Практически каждый год «Енисей» открывает новые имена. Мне кажется, что открытием всего минувшего чемпионата стал Илья Лопатин.

— Согласен, пожалуй, так ярко из молодых больше никто не заиграл. Мы надеемся на него в будущем. Но на этого парня устремили уже свои взгляды многие клубы. «Енисей» ведь — одна из сильнейших команд мира. Отсюда и спрос на его игроков. Иногда, я скажу, даже не совсем оправданный, мол, если красноярец, то уж точно «полубог». Хотя тому же Илье, например, ещё очень далеко до звания, так скажем, хоккейного академика.

— Уже на следующий день после того, как команда вернулась в Красноярск из Хабаровска, тренерский штаб в полном составе побывал на стройке крытой арены…

— Мы там, действительно, часто бываем. Общаемся. На сей раз разговаривали с дизайнерами — что да как хотелось бы видеть в зоне команды. В апреле начнутся работы по подготовке самой ледяной арены. Строители обещают, что лёд можно будет опробовать уже в июле. Тренироваться? Тут есть нюансы (например, содержание того же льда на несданном ещё объекте), которые не решить без вмешательства краевых властей и соглашения с подрядной организацией.

Очень бы хотелось, чтобы «Енисей» начал чемпионат именно в новой арене. Ведь даже Владимир Владимирович Путин во время визита в Красноярск говорил о том, что до Зимней универсиады-2019 все её объекты необходимо многократно обкатать, чтоб всё было без сучка и задоринки.

С вводом нового хоккейного дворца и конкуренция в составе, я надеюсь, вырастет. Играть будут красноярцы, патриоты своего города, которые хотят жить в родном городе. И невозможно будет забрать кого-то.

Современный каток необходим и для того, чтобы ещё больше привлекать детей в хоккей с мячом. Это лет тридцать назад молодёжь спокойно могла гонять мяч на морозе. А сейчас родители предпочитают отдавать своих сыновей в те виды спорта, где заниматься более комфортно и безопасно для здоровья. У нас в школе около четырёхсот ребятишек, а будет ещё больше. Тем более что и на «Локомотиве» созданы условия для занятий. Хотим мы, чтоб и «Первомайский» остался в нашем ведении, ведь для самых маленьких большое поле не нужно. Под крышей небольшого катка им очень комфортно.

— Кстати, вы едва ли не всё прошлое лето провели в «Первомайском», приходили на тренировки ребятишек. Что это за проект такой?

— У нас была общая с тренерами детско-юношеской школы идея — создать сборную команду из лучших ребят разных возрастов. Катались вместе мальчишки и 2001 года рождения, и 2002-го, и даже 2005-го. Человек двадцать — двадцать пять. Играли лучшие — и скорость у них повысилась, и мыслить стали по-другому, даже с клюшками управляться стали более мастерски. Тренировки проводили Александр Сапега, Дмитрий Щетинин, Виталий Ануфриенко… Посмотрите, какие имена! Мы боремся за то, чтобы в школу приходили люди, сделавшие яркую карьеру.

И я за тренировками наблюдал. Иногда и подключался. Больше — с теорией, с какими-то психологическими советами.

Всё шло замечательно. А потом родители стали подходить, мол, а наши почему-то не попали. Пришлось создать ещё одну группу — из тех, кто в первую команду не попал. И ведь они тоже подтянулись! Если раньше где-то за спинами лучших отсиживались, то теперь они все равны, и сама жизнь заставила шевелиться, проявлять себя.

И в итоге рост произошёл очень сильный. Сам я смог месяц-полтора позаниматься. А группы продолжали тренироваться, затем и в лагерь поехали в Подгорный, где тоже лёд есть. Результат сказался незамедлительно — в сезоне все стали золотыми и серебряными, Спартакиаду учащихся выиграли.

— Если предположить, что какой-то регион, например Екатеринбург, предложит: Сергей Иванович, приезжайте, всё по вашему желанию сделаем — вот крытый супердворец, вот детская школа, вот команда по вашему разумению. Рванёте на новом месте новую жизнь строить?

— Был бы помоложе… Впрочем, наверное, всё равно бы не поехал. Красноярск — он в крови. И Красноярск для нас всё делал.

Вот совсем молодым был. Директор Красмаша Виктор Кириллович Гупалов нас опекал. Тогда ведь «служить в армии» хоккеист мог либо в «Динамо», либо в СКА — хабаровском или свердловском. Бывало, приходят, прямо с кровати забирают и увозят, например, в Свердловск.

Тогда Гупалов совместно с ректором красноярского завода-втуза Всеволодом Николаевичем Севостьяновым прикрыли нас военной кафедрой. Группа хоккеистов человек двенадцать была. На нас уже ни один клуб претендовать не мог, пока мы учились. Так они по большому счёту и сохранили команду.

А потом была команда-бомба, которая 10 лет подряд выигрывала чемпионат Советского Союза. Играл бок о бок с друзьями, с братом Виктором. Куда уж тут из Красноярска… Впрочем, на рубеже

90-х был интерес поиграть в Швеции. Вернулся, и на родном стадионе искусственный лёд построили. С тех пор по-разному складывалось, но в Красноярск всегда тянуло. Сейчас строится крытая арена, работает школа. Куда отсюда уезжать? Хоккей — моя жизнь. А в Красноярске любят хоккей. Поэтому я люблю жить в Красноярске, здесь моя душа отдыхает.

— А где отдыхает тело?

— На стадионе! Я получаю удовольствие от своей работы. Вот приходишь с утра, команды ещё нет. Ещё не рассвело, а дети уже катаются. Сядешь, смотришь: вот оно — будущее. Мечтаешь: вот этот будет суперфорвардом, а тот, пожалуй, новым Викулиным. Подойдёшь, с тренером переговоришь, что-то посоветуешь. Мы стараемся общаться со всеми тренерами.

Вообще же, Красноярск — спортивный город. Мало найдётся в России таких мест, где сосредоточено столько спортивных объектов. Даже если не брать объекты Универсиады. Допустим, район нашего стадиона «Енисей». Там и крытый лёд «Первомайского», и бассейн, и теннисные корты, и баскетбольная школа, и другие. Уникальное место.

Мне нравится, как развивается город. Он стал ярким и привлекательным. Он очень комфортный с мая, примерно, по февраль. Потом, правда, начинается слякоть. Но это надо понять и простить.

А сколько великих людей. Суриков, Астафьев, Годенко, Медведцева, Ростовцев, Ярыгин, Хворостовский… С Дмитрием Хворостовским в молодости мы часто встречались, с Ярыгиным были в приятельских отношениях. Олег Романцев, Александр Тарханов… С Тархановым и ныне общаемся очень часто.

— Ваш сын Сергей Ломанов — единственный в мире хоккеист, ставший в нынешнем году десятикратным чемпионом мира. Пойдёт ли внук по стопам деда и отца?

— Ну, не знаю, это у самого Александра Сергеевича спросить надо. Что скажет, интересно, в шесть-то лет? Вон он на льду с отцом. С отцом всегда с большим удовольствием катается. Но и в группе заметен. Я бы сказал, что у него врождённые скоростные качества — шустрый такой. И номер у него — «семь». Естественно, хочет быть похожим на папу. В маленьком возрасте это ещё не говорит о том, что он будет хоккеистом. Посмотрим, как будет дальше.

— Кто-то из ваших подопечных после окончания карьеры игрока переходит на тренерскую работу — Иван Максимов, Александр Сапега, Дмитрий Щетинин, Евгений Борисюк… Вы видите тренерскую жилку в своём сыне?

— Да. Он умеет анализировать. Просматривает много видеоматериалов. И не только хоккейных, но и футбольных, например. Смотрит, как игрок сыграл в том или ином эпизоде и как мог бы сыграть. Просматривает свои матчи, матчи соперников. Это в нём есть.

Но чтобы стать хорошим тренером, нужно ещё иметь непререкаемый авторитет. А он достигается теми поступками, которые на виду — на поле, в раздевалке, на тренировке, просто в быту. Как ты поступаешь в той или иной ситуации, сложной или даже простой. Перед тобой двадцать пять характеров. И ты должен правильно разрулить какую-то конфликтную ситуацию, так, чтобы не пострадала команда и взаимоотношения в ней.

Важно каждое слово тренера, в том числе и на послематчевой пресс-конференции. У нас, например, много лет назад стало законом — в критическом плане публично главный тренер никогда не назовёт те или иные имена. Похвалить — да, ругать — нет. Но в раздевалке — скажу всё и в открытую, прямо в глаза. И это честно.

И рано возглавить команду — тоже не очень легко. Вот мои помощники — Иван Максимов, Евгений Хвалько. Они тренеры, и в том числе тех, с кем играли — Юрой Викулиным, Сергеем Ломановым, Женей Швецовым… Нет ещё между ними того расстояния, которое должно пройти во времени. И их ошибки воспринимаются игроками иначе. Я сам ошибки и в сорок, и в пятьдесят лет делал. Мне за них сейчас стыдно. Я за них себя попрекаю. Но этого не делали игроки. А если бы между нами было лет пять, то могло быть совсем иначе.

Ошибки — они были, есть и будут. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Главное же для тренера — горой стоять за свою команду. Вот у меня и штрафы были, и дисквалификация за что-то. А всё потому, что я отстаивал интересы своих ребят. Мне было всё равно, что скажет обо мне президент федерации или министр спорта, потому что я защищал свою команду.

Внутри самого коллектива случается всякое. Очень часто приходится быть психологом. Кого-то простить, кого-то понять, кого-то наказать. Иногда всё очень тонко — вмешиваешься в какую-нибудь ситуацию, словно нейрохирург. Были моменты, когда кое-кто из ребят попадал в такую ситуацию, которая могла запросто испортить всю его дальнейшую жизнь. Но ты был рядом, ты был с ним, и если сумел помочь — ты настоящий тренер.